Юрий Норштейн

Я люблю дождь. Люблю снег. Люблю большой снег. И вообще, люблю состояния — они меня вдохновляют. Когда по телевизору объявляют: к сожалению, погода испортится, температура понизится и пойдёт снег — я не понимаю, в чём бедствие. Люди хотят жить без снега, без дождя, без того, чтобы тебе за шиворот капнула вода, чтобы в лицо не дунул ледяной ветер? Но ведь если ты не озябнешь, то, придя домой, ты не получишь такого наслаждения от тарелки горячего борща — только за это надо благотворить природу.

 

Я пессимист, но несмотря на это романтик. Понимаете, когда оглядываешь мир и смотришь, что происходит в стране, то кажется, что нет вообще такой силы, которая могла бы превозмочь, перевалить это совершенно мрачное состояние нашего сегодняшнего бытия, куда входит всё: и мысль, и практическая работа, и подъем производства, и прочее, прочее, прочее. Сейчас сломано абсолютно все. Но надежда у нас все равно осталась. Надежда друг на друга.

Иначе не имеет смысла время, две тысячи лет, Христос, пророки, развитие мысли — ничего не имеет никакого смысла.

 

Современный человек сходит с ума по части своего благополучия и комфорта. Для него не существует таких понятий, как дорога, дерево, стол, напоенный солнцем, нагретая трава, запах осенней прели. Есть только практическая целесообразность жизни и тогда кромсаются реликтовые деревья и прокладывается по ним скоростное шоссе для бессмысленной гонки. Дерево растёт сто лет, а уничтожается в несколько мгновений.

***

Самое грустное, что мерзавцы с особняками поубивали все, а теперь сами не знают, как продать свое безвкусие, которое потеряло смысл. Они-то думали, что смысл жизни — в деньгах, которые они где-то хапнули на пустом месте и закатали в бетон с уродливыми башенками, который сегодня и не продать. В итоге бессмысленно загубили лес и прожили огромный кусок бессмысленной жизни.

 

Я человек неверующий, но, если говорить о человеке, как о божьем создании, то полагаю, что Создатель задумывал нечто иное… Мы как-то не прислушались к его советам, которые не обязательно идут через Библию — ими пропитана вся великая литература, музыка, живопись. Но постигать их трудно…

Замысел Создателя был таким, чтобы один человек, прежде всего, видел другого. И отвечал за свои деяния. Причем здесь, на Земле. Это очень важно, не перекладывать свои грехи на другого.

 

Есть такое понятие — воспитание чувств. Вот это понятие ушло. И всё, всё кончилось. И об этом даже вопрос не ставится. Мы что, думаем, оно само собой появится? Нефть течёт, у нас просвещение наступит? Ничего подобного. И мы попали в непросвещенное, некультурное время. Это бескультурье — его надо звать своим именем. Вот это понимание, воспитание чувств — это едва ли не главное. Когда мне вопрос задают, что детям нужно? Я отвечаю: детям нужно, чтобы они и в футбол играли, и держали в руках стамеску, и молоток, и умели работать, умели помогать по хозяйству. А эти электронные устройства только убивают в человеке человеческое.

***

Каждый ребенок рождается творческой личностью, постепенно постигая сострадание. Бездарных детей не бывает, но куда потом уходят все их таланты? По поводу черствых взрослых людей я всегда говорю: Господи, где же их детство?! Они забыли, что были детьми и давали прекрасные детские клятвы, стоя обнявшись перед фотоаппаратом, как самые мужественные существа на свете. Куда это все делось?

 

Понимаете, легче кричать, легче стекло разбить, чем стекло вставить. Разбить — услышат все, а когда мастер будет вставлять стекло, то никто и не обратит внимания, никто не услышит, поскольку это действие спокойное и тихое. Это же относится и к области творчества гуманитарного, творчества научного, творчества в медицине, — где угодно. Это очень тихая, спокойная, неслышная работа.

 

Мы искривили понятие счастья. Счастья и нет, как такового. Есть лишь проблески, мгновения, которые потом окрашивают нашу ежедневную жизнь — это и лица родных, и дружеская попойка, и сердцебиение при ожидании встречи, и шелест воды по камням, и птичьи следы на свежем снегу, и заходы и восходы солнца, и туманы… Счастье — это умение ценить самую малость "и спичка серная меня б согреть могла…".

 

То вечное откладывание жизни на завтра, которое постигает многих с возрастом, та жизнь абы как, дружба — не дружба, радости, не узнаваемые как радости, — от солнца, снега, ветра, гуляния, от вымытой гладкой тарелки, от собак, кошек, — это пережидание судьбы пусть нас минует".