Татьяна Яковлева. Последняя любовь Маяковского была подругой Марлен Дитрих и музой Диора

В июле 1941 года над Средиземным морем фашистами был сбит самолёт французского лейтенанта Бертрана дю Плесси. Орден из рук Шарля де Голля получила его вдова. Которой была легендарная Татьяна Яковлева, последняя любовь Маяковского, ближайшая подруга Марлен Дитрих и муза Кристиана Диора... Она родилась 105 лет назад в Петербурге, но детство провела в Пензе. Откуда и сумела выехать после революции за границу. Официальным поводом для поездки во Францию стала необходимость лечения от туберкулёза. Покинуть Россию Яковлевой удалось благодаря протекции господина Ситроена, того самого владельца автомобильнго концерна, чьим именем сегодня называются созданные им же машины. Ситроен дружил с дядей Татьяны, знаменитым художником Александром Яковлевым, который помогал ему создавать эскизы будущих автомобилей. В Париж Татьяна приехала в 19 лет и тут же окунулась в бурную светскую жизнь французской столицы. Красота девушки помогла ей получить работу на подиуме, и очень скоро весь город был увешан рекламными постерами, с которых на французов смотрело её лицо. Так, она поддерживала танцовщиков Михаила Барышникова и Александра Годунова, оставшихся на Западе. А поэту Иосифу Бродскому едва ли не за 20 лет предсказала присуждение Нобелевской премии. Поначалу кругом общения Татьяны была русская эмиграция. Правда, какая! Она играла в четыре руки на рояле с Сергеем Прокофьевым, принимала ухаживания Фёдора Шаляпина, дружила с художниками Михаилом Ларионовым и Натальей Гончаровой.

Великая встреча, обессмертившая её имя, тоже случилась в доме русских. Эльза Триоле, родная сестра Лили Брик, занимавшей пост музы Маяковского, познакомила Татьяну с поэтом, который как раз находился в Париже. И вспыхнуло чувство – страстное и взаимное. Маяковский пробыл в Париже чуть больше месяца, но успел сделать своей новой знакомой предложение руки и сердца. И – невероятно – посвятить стихи. До этого подобной чести удостаивалась лишь Лиля Брик. Татьяна и Владимир были красивой парой. Говорили, что, когда они, взявшись за руки, появлялись в парижских кафе, на лицах посетителей застывала улыбка. История их любви закончилась трагично. Маяковский уехал в Россию и больше Татьяну так и не увидел. Ходили разговоры, что именно Брик сделала всё, чтобы поэт не получил возможности выехать за границу. А Маяковский прямо говорил: «Если я не увижу Татьяны, я застрелюсь». Именно так он и поступил в апреле 1930 года. Яковлева пережила его больше чем на 60 лет. Она успела выйти замуж за виконта дю Плесси, родить от него дочь, овдоветь и выйти замуж повторно. Но Маяковский всё равно не уходил из её жизни. Накануне отъезда в Советскую Россию поэт оставил большую сумму денег в цветочном магазине и попросил, чтобы каждое воскресенье на адрес Татьяны приносили корзину цветов с его визитной карточкой. Оставленная сумма бе о самом существовании Татьяны Яковлевой стали говорить лишь в конце 60-х, истинные почитатели Маяковского о ней, конечно же, знали. Тем, кто внушал доверие, Татьяна даже показывала письма Маяковского. Кстати, письма самой Татьяны к поэту были уничтожены Лилей Брик после смерти Маяковского. Сама Татьяна о Брик предпочитала не говорить. Хотя её отношение к этой женщине было весьма однозначным и легко прочитывалось в междометиях, которыми Яковлева сопровождала свои рассказы о поэте, обстоятельствах их встреч и расставаний.

Очередной гость, навестивший Яковлеву, попросил хозяйку развеять миф о том, что Маяковский продолжает присылать ей цветы. «Вы не торопитесь?» – обратилась Татьяна к гостю. И услышав отрицательный ответ, пригласила к столу и предложила выпить чаю. Когда через час в дверь квартиры позвонили, Яковлева попросила именно гостя пойти и открыть её. На пороге стоял посыльный с корзиной цветов, в которой лежала визитная карточка: «Татьяне от Владимира». После Второй мировой Татьяна вместе с дочерью перебралась в Америку. Второй муж Яковлевой (тоже эмигрант из России) Александр Либерман в течение многих лет возглавлял знаменитый журнал Vogue и был одним из руководителей крупнейшего издательства «Конде Наст». За Либерманом было последнее слово, какой будет обложка свежего номера журнала. Так, именно Алекс предложил в 1991 году поместить на первую полосу фотографию пребывающей на восьмом месяце беременности обнажённой Деми Мур. Это была настоящая сенсация! Потом про чету Яковлева – Либерман говорили: «Ну что вы хотите, они же из России. А потому не могут без революций». Сама Яковлева работала в магазине «Сакс на Пятой авеню». Но это скорее было хобби, нежели работа ради денег. Несмотря на то что клиентками её шляпной мастерской были самые известные женщины мира – от Коко Шанель до Эдит Пиаф, – в месяц Яковлева получала меньше тысячи долларов. И не смела владельца магазина попросить о прибавке. Впрочем, заботиться о куске хлеба ей всё равно не приходилось. Либерман был не только авторитетным, но и весьма обеспеченным человеком. Зарабатывал в семье он. А Татьяна могла позволить себе роскошь просто заниматься любимым делом: вначале это были шляпки, а затем – друзья, приёмам которых она посвящала всё своё время. Одной из её ближайших подруг была Марлен Дитрих. Когда кто-то начинал восхищаться красотой её ног, Марлен отвечала: «Да, они ничего. Но у Татьяны – лучше». А сама Яковлева, когда Дитрих приходила к ней в гости и забиралась на диван с сигаретой в руках, строго говорила: «Марлен, если ты прожжёшь мой диван – я тебя убью. Имей в виду». Семья Яковлевой и Либермана жила в Нью-Йорке, где на Лексингтон-авеню у них был роскошный особняк. Не менее достойное имение было у них в Коннектикуте, которое Джордж Баланчин называл страной Либерманией. О Маяковском Татьяна помнила всегда. Но полюбила рассказывать о нём уже в 70-х, когда у неё в полной мере проявилась страсть к воспоминаниям. И к ней приезжали, приезжали, приезжали гости из России. Или же она сама привечала у себя тех, кто не пожелал возвращаться в СССР. Всем своим гостям она читала Маяковского. Известный историк моды и телеведущий Александр Васильев, гостивший зимой 1986 года в доме Яковлевой и Либермана, рассказывал мне о том визите: «Яковлева производила впечатление строгой женщины, её можно было испугаться. Прямая, величественная. И это можно было понять, ведь её муж Алекс занимал очень высокое положение. Яковлева была знаменита своими афоризмами. «Норка – только для футбола, а для леди – соболя», – как-то сказала она. Имелось в виду, что в норковой шубке можно ходить только на стадион, а в свет выходить позволительно в соболях. Она дружила с музами других поэтов. Была лучшей подругой Валентины Саниной, музы Вертинского. Была близка с леди Абди, урождённой Ией Ге, племянницей художника. Одним словом, подруг она выбирала себе под стать. К заслугам Татьяны Яковлевой относится восхождение Кристиана Диора и появление Ива Сен-Лорана. Талантом своим они обязаны, разумеется, не ей. Но пресса заговорила об этих кутюрье после того, как Яковлева сказала мужу, что гении – именно они». Татьяны Яковлевой не стало 20 лет назад. Она прожила большую жизнь и накануне своего 85-летия как бы в шутку обратилась к мужу с просьбой: «Будь джентльменом, пропусти меня вперёд». Алекс, боготворивший жену, исполнил и эту её просьбу. На её надгробном камне в Коннектикуте выбиты слова: «Татьяна дю Плесси-Либерман, урождённая Яковлева. 1906–1991».

 

Источник: https://versia.ru/